Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

НИНА
Смотри! Песок, силициум-о-два.
Смотри! Вода, всего лишь аш-два-о.
И те же аш и о, еще азот —
Всего лишь воздух глупый! Отчего
Все это так прекрасно? Сосны, скалы!
Скажите, почему вы так прекрасны?

Ты, ракушка, сестра моя, скажи,
Ты современница прекрасной Сафо,
А может быть, Ахматовой печальной,
А может быть, меня моложе ты,
Но рано умерла?

ИНЕССА
                              От гриппа.

НИНА
                                                    Ну,
Не смейся.
            (Пауза.)
                    У меня такое чувство:
Я древняя, древнее самых древних.
Предчувствую и Грецию, и Рим,
Предчувствую варягов и Россию,
Предчувствую трагический наш век,
И мы, Инесса, не сейчас идем,
Идем мы до, идем мы до и после.

ИНЕССА
Ого! Как занесло тебя!

НИНА
                                        Да. Верно.

ИНЕССА
Действительно, сегодня здесь чудесно
Особенно. Залив поблескивает
Уютно. Небо в белых облаках
Торжественно, как даль веков грядущих,
И мы с тобою в будущем идем…
А впрочем, где же наши, Нина?

НИНА
                                                       Вон!
Э-эй!

НИНА
Э-эй! В трех соснах заблудились.

ВАДИМ
                                                           Мы?
Леса непроходимые и топи
Прошли мы без уныния и лени…

ИНЕССА
Конечно. И при этом ваши тени
Ложились на Приморское шоссе,
Шарахались машин…

ВАДИМ
                                    Нас били ветки!

НИНА
И поделом!

ВАДИМ
                     Слепила паутина!

НИНА
Какая радость!

ВАДИМ
                           Мерзость, Нина, мерзость!
Нас мухи лошадиные кусали.
Нам было тяжело идти и жарко.
Но радость выйти к морю, к свету, к небу!
И скинуть рюкзаки, как рабство, о!

НИНА
Инесса, и зачем мы взяли их?
Нам было хорошо, так хорошо.

ВАДИМ
Кого кто взял? На этот счет двух мнений
Не может быть. Мужское дело — взять…

ИНЕССА
Ты держишься всегда за предрассудки,
Вадим, наоборот, сам знаешь это.

ВАДИМ
А, может быть! Такое дело — взять
Или отдать — приятно все равно.
Поэтому Вадим не станет спорить.

НИНА
По-моему, мужчины не должны, —
Имею я в виду, ну, настоящих, —
Болтать о женщинах и вообще.

ВАДИМ
Но разве я мужчина, Нина?

НИНА
                                                 Ну?

ВАДИМ
Женатый человек!.

НИНА
                                  Ах, бедный!

ВАДИМ
                                                          Да.

ИНЕССА
Вот видите, и снова предрассудок.

Здесь хорошо!

ГРИГОРИЙ
                         Отлично!

ВАДИМ
                                           Дмитрий, помнишь,
Мы здесь сидели, пили водку с пивом…
Садилось солнце, думалось о смерти,
И все-то говорили мы о смерти?

НИНА
Все это вам запрещено сегодня!

ДМИТРИЙ
У нас есть водка…

ВАДИМ
                                  Кинем в море, а?

НИНА
Дурак, сама я пьющая. Вот мысли
О смерти тоже есть у вас?

ВАДИМ
                                               Не знаю.
Спроси у Дмитрия. Какое небо
В его таинственном мозгу поэта
И каково расположенье звезд —
Неведомо все это нам. Спроси!

ДМИТРИЙ
     (обычная декларация туристов)
Нет, милая, сегодня никаких…
       (Скинул ботинок.)
Не будет мыслей.
         (Снимает брюки.)
                                 Боже упаси!
Особенно о смерти. Я хочу…
   (Проделывая все, что говорит.)
Ступать по влажному песку, смеяться…

Смотреть на вас, на небо, на залив,
Следить за облаками, загорать,
Играть во что попало, в бадминтон.
Сегодня день бессмертия Вселенной,
Земли и человечества, всех нас.

ВАДИМ
Ой, Дмитрий, слишком много мыслей, чтобы
Спокойно бегать и купаться…

НИНА
      (толкает его)
                                                    Эй!

ИНЕССА
Купаться ты не будешь, Гриша?

ГРИГОРИЙ
                                                         Нет.
Вода холодная. Боюсь простыть.

ИНЕССА
Благоразумно. Ладно, не скучай!

ГРИГОРИЙ
И снова ощущение, как в детстве.
Ледник бескрайний, белый снег, я мамонт.
Вокруг безлюдье, нет, вокруг беззверье.
Меня заносит белый снег, я сплю.

Как хорошо жилось еще вчера
В семье, как озеро лесное, светлой.
Я жил беспечно, как подросток. Счастлив!
Впервые в жизни бесприютной счастлив!

Уехать надо было раньше, нет же,
Она же обещала столько счастья.

Она пришла. Казалось, все возможно.
Хотел схватить, она лишь улыбнулась.
Схватил я за руки, взглянула прямо
И стала вдруг серьезно так глядеть,
И ждать задумчиво, на все готова.

Она! Моя! Хотел я насладиться,
Лицо ей запрокинув, сладким станом,
Подвижной грудью, мягкими губами,
Горячими беспечными глазами,
Бесстыдством женской слабости и силы.

Но что-то изменилось в ней, не знаю.